Воспоминания

    

 

Юрий Кирзнер
(25.03.1938 - декабрь 2015)
однокурсник


        Ты так была отзывчива и ясна,
        Душа твоя - прозрачна и светла.
        Но в глубине, тревожна и опасна,
        Судьбы твоей таилася игла.
        Но и сейчас, не напрягая память,
        Гляжу в твои лучистые глаза.
        Печаль прекрасных губ – ей не истаять!
        И голос твой - летящий сквозь года …


В первых кадрах речной трамвайчик плывёт по Неве.
А вот уже и по Фонтанке. И у правого края кадра на секунду появляется мой дом – Фонтанка, 131. В нашей парадной жил Василий Павлович Соловьёв-Седой, Лидин композитор. Бывало, по пути на свой 4-й этаж он делал привал в нашей квартире на первом. Весной 1982-го на доме устанавливали мемориальную доску, и я из своих окон видел ещё одного Лидиного композитора – Александра Колкера с Марией Пахоменко. Между музыкантами энергично хлопотал маститый скульптор Михаил Аникушин.
Была ли в восьмой квартире у Василия Павловича Лида, я не знаю, хотя сюда приходили многие поэты и исполнители. А мы с моей женой у Лиды на Подольской, 26 были.

Этому предшествовал любопытный эпизод. В сентябре 1958-го в первый день нового учебного года на первой же переменке на лавочке сидели Лида и её подруги – одна из героинь фильма Марина Ясман (Прохорова), Рита Шорникова и Галя Орлова.
За два месяца до этого я женился: первый на курсе юный молодожён. Лидины подруги, увидев меня, онемели от удивления. А Лида откровенно прыснула со смеху. Я не удержался и тоже рассмеялся. Будь на её месте кто-то другой, я, может, и обиделся. Но Лида была настолько искренней и дружелюбной, настолько естественно отзывалась на любую юмористическую живинку, что мне не могло прийти в голову обижаться.

И вот вскоре мы с женой навещали приболевшую Лиду у неё дома – на Подольской 26. Не забыть, как мы смеялись и острили, когда я пригласил Лиду на танец и признался ей, что это я написал шуточное любовное письмо по-французски, а я по-французски тогда ещё не знал ни бельмеса. Но мне охотно помог с переводом отец нашего однокурсника Саши Гутана – Сергей Рудольфович, старый русский интеллигент, архитектор и поэт. Языками прекрасно владела и мама Саши, многие годы преподававшая латынь в нашем университете. Ольга Александровна, прожившая ровно 90 лет – внучка поэта Аполлона Григорьева, и дочь архитектора Александра Фёдоровича Красовского, работавшего в Зимнем дворце над переустройством императорских покоев и построившего ряд зданий при Императорском Фарфоровом заводе, включая церкви.

Не могу не сказать о том, какой отзвук вызвали во мне слова об отзывчивости и доброте Лиды, произнесенные в фильме Мариной Прохоровой, так близко знавшей Лиду. К Лиде полностью приложимо чеховское «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». И в ней всё было прекрасно. Не это ли окрашивало её голос?
Очень дорожу фотографиями, где Лида на субботнике в Петергофе с топором. Здесь и всё «чеховское», и тёплый, не обидный ни для кого юмор.
Бесстрашное сражение Лиды с обкомом комсомола за жестоко и несправедливо попранного человечка Алик Эйдлина, грех которого состоял в том, что на выборах секретаря комсомольского бюро курса он на бюллетене оставил надпись (тайное голосование!): «Голосую за Кирзнера, но с большим удовольствием проголосовал бы за Айка Эйзенхауэра». «Друзья» раздули это до небес. Как жаль, что нельзя было заснять Лиду в эти минуты! Она не побоялась пойти в Смольный, но Алика всё-таки выгнали из комсомола и института. Ему удалось поступить в ВУЗ только в Туле.

В фильме кто-то сказал: мы все звали её Лидочкой, как же ещё её называть? Мы с женой меж собой называли её Лидинькой.
Последняя встреча и разговор на остром углу Главного Штаба... Кораблик Адмиралтейства – у Лиды слева, у меня справа. На высоте Александрийского столпа плывёт Ангел. У меня за спиной. Лида смотрит на него прямо. Всё в цепких клещах гармонии, под чьим невыразимым обаянием что-то надломилось. Больше мы не виделись.


14 декабря 2013 года

эксклюзив сайта Лидии Клемент